Сущность и специфика русской философии

О Шестове мы скажем поподробнее несколько ниже, потому что ему нельзя дать однозначную с остальными пятью философами характеристику; он и в самом деле мало подходит, со своим прозвищем «смеющийся философ», под то описание напряжения всех духовных и моральных сил, которое мы только что рассмотрели. Остальные же подходят вполне. Нет, я вовсе не хочу сказать, что Шестов работал над своими философскими концепциями как-то менее напряженно, чем прочие пятеро. Но… все равно он другой. Может быть, тут сыграл роль национальный момент, немаловажный, кстати, и для остальных пяти философов, а также для автора выше данной цитаты (я впоследствии нашел в его книжке три строчки про Шестова, сводящиеся к тому, что он именовался Шварцман и все подряд отрицал, после чего идет целая глава, посвященная тому, как критиковал Шестова гораздо более слабый, чем он, зато этнически безупречный философ Эрн.) (Н. О. Лосский, с. 379) Вернемся, однако, к непосредственно обсуждаемой нами теме. В чем же состоит, по-нашему, сущность и специфика русской философии? В напряжении всех сил? Да. В постоянном поиске? Да. А можно то же самое сказать, скажем, про китайскую философию? Ну, не знаю, как там насчет напряжения, но с поиском у китайцев было все нормально. В чем же тогда принципиальное отличие русской философии от любой другой? А то, что такое отличие существует, я думаю, ни у кого не может вызвать сомнения. И зачем, собственно, такое напряжение-то? И на что был направлен поиск?

Всякий русской философ искал прежде всего Бога. Тут же становится ясно, зачем нужно всеобъемлющее напряжение всех сил, и духовных, и душевных, и, возможно, даже телесных: как же без этого найти Бога?