"Путешествие из Петербурга в Москву" в художественном и идеологическом контексте эпохи

«Путешествие из Петербурга в Москву» в художественном и идеологическом контексте эпохи

Для многих поколений русскихчитателей имя Радищева окружено ореолом мученичества: за написание «Путешествияиз Петербурга в Москву» автор был приговорен к смертной казни, замененнойЕкатериной II десятью годами высылки в Сибирь. Ее преемники на троневосстановили Радищева в правах, однако он не изменил своих взглядов и, не найдяк ним сочувствия со стороны властей, в 1802 году покончил с собой. Для русскойреволюционной интеллигенции XIX века он стал легендарной фигурой, в еговзглядах видели радикальный гуманизм и глубину в раскрытии социальных проблемроссийского общества конца XVIII века. После революции 1917 года доморощенныелитературоведы-марксисты увидели в Радищеве даже зачинателя социализма в Россиии первого русского материалиста, однако в этих более чем смелых суждениях ониявно шли по стопам В. И. Ленина, который поставил Радищева «первым в рядурусских революционеров, вызывающим у русского народа чувство национальнойгордости». Чтобы заново вернуть Радищева современному русскому читателю, требуется снять с его имени слой за слоем идеологическую и прочую шелуху ипопытаться беспристрастно оценить его философские взгляды, литературное ипоэтическое творчество.

Хотя Радищев писал стихи, поэмы, атакже сочинил философский трактат «О человеке, его смертности и бессмертии», впамяти потомков он остался всего лишь автором «Путешествия из Петербурга вМоскву». Это сочинение получило весьма нелестную характеристику у А. С. Пушкина, который написал, что оно «причина его несчастья и славы, есть оченьпосредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге», У Пушкина, который по праву считается создателем русского литературного языка, былидостаточно веские основания для столь сурового приговора. Однако вспомним, чтоПушкин создавал этот новый язык, безжалостно разрушая старый, который был, несомненно, громоздким, корявым, чересчур архаичным, зато вполне соответствовалвнутреннему строю пусть «варварской», но самобытной русской души, тогда какязык Пушкина был достоянием довольно узкого круга дерзкой и вольнодумноймолодежи, воспитанной в европейском духе и зачастую с трудом изъяснявшейся народном «варварском» наречии. Можно ли безоговорочно утверждать, что легкость, гладкость, гибкость, плавная текучесть и изящество языка Пушкина —свидетельство его несомненного достоинства по сравнению с языком Державина, Карамзина и Радищева? Быть может, правы те, кто считают стиль Пушкиналегковесным, а мысль, выраженную в характерной для него свободной, раскованнойформе, — плоской и упрощенной? Безусловно нет, однако в оправдание Радищева сего «варварским слогом» приведем два отрывка из его стихотворения «Ода к другумоему»:

Летит, мой друг, крылатый век, В бездонну вечность все валится. Уж день сей, час и миг протек, И вспять ничто не возвратится никогда. Краса и молодость увяли, Покрылись белизной власы, Где ныне сладостны часы, Что дух и тело чаровали завсегда?

Таковвсему на свете рок: Не вечно на кусту прельщаетМастистый розовый цветок, И солнце днем лишь просияет, но не в ночь. Мольбы напрасно мы возводим: Да прелесть юных добрых летКалечна старость не желет! Нигде от едкой не уходим смерти прочь…

Однако, если вернуться к"Путешествию из Петербурга в Москву", то вопиющие недостатки книгидействительно бросаются в глаза. Повесть представляет собой собраниеразрозненных фрагментов, связанных между собой лишь названиями городов идеревень, мимо которых следует путешественник. Рассуждения о вопиющейнесправедливости помещиков, которые не считают своих крестьян за людей, перемежаются довольно сомнительными соображениями по поводу некоторых правилличной гигиены. Так, например, смышленые крестьянские девушки в отличие отразвращенных светских дам понимают, что чистить зубы — вредно и отвратительно и"не сдирают каждый день лоску с зубов своих ни щетками, ни порошками". Такие —по выражению Достоевского — «обрывки и кончики мыслей» соседствуют с вольнымипереводами из французских просветителей. Кроме того, Радищев включил в повестьсвою оду «Вольность» и «Слово о Ломоносове»…

Радищев, желая привлечь публику ксвоему сочинению, взял за образец модную в то время повесть Лоренса Стерна"Сентиментальное путешествие по Франции и Италии", оригинальность которойсостоит в том, что Стерн изящно и остроумно дурачил простодушного читателя, развлекая его пустячными рассуждениями о разнородных и ничем не связанных междусобой предметах. Поражает и трогает наивность Радищева, который хотел скрыть замодной и привлекательной — по его мнению — формой всем известные идеифранцузских просветителей о равенстве, выразив их высокопарным стилем: «Возопиля наконец сице: человек родился в мир равен со всем другим». Увы, повестьРадищева вышла в свет в 1790 году, после Великой французской революции, и попала, что называется, под горячую руку императрицы. Ознакомившись с ней, онапочему-то решила, что «сочинитель сей книги наполнен и заражен французскимизаблуждениями, всячески ищет умалить почтение к власти». Она и положила началомифу о Радищеве, сказав о нем: «бунтовщик хуже Пугачева». Не здесь ли началотого рокового процесса, в результате которого русская литература сделалась вконце концов служанкой революции и стало неприличным говорить о чистохудожественных достоинствах произведений, авторы которых принадлежали к"передовой" интеллигенции? Достаточно вспомнить хотя бы бездарный романЧернышевского «Что делать?», который, по выражению Ленина, «глубоко перепахал"не одно поколение русских революционеров! Как бы то ни было, Радищев должензаново отвоевать себе место в отечественной словесности если не как авторслабых в художественном отношении путевых заметок, то как талантливый поэт, гуманист, философ.


Теги: радищева