Термин «ограничение» (contrainte) появился и утвердился в своем значениипосле создания УЛиПо. Идея ограничения у создателей этой группы была своегорода реакцией на бессознательность сюрреализма и его попытки освободиться отконтроля разума, представляющие собой псевдосвободу, и на ангажированность вдухе Сартра, т. е. полное подавление свободы моралью и чувством ответственности[10. Стр. 28].

В своей книге «Le voyage en Grиce» Р. Кено делает следующий вывод: поэтникогда не испытывает вдохновения, если допустить, что вдохновение зависит отнастроения, температуры, политической ситуации, различных случайностейсубъективного характера или идущих от подсознания <…>. Поэт никогда неиспытывает вдохновения, ибо он вдохновлен всегда, ибо вся мощь поэзии всегда находитсяв его распоряжении, подвластна его воле, подчинена его деятельности"[4]. И неслучайно Кено с почтением относился к классицистам с их культом рационального истрогими правилами. Он считал, что классицист, пишущий трагедию согласноопределенным правилам, которые он сознательно соблюдает, более свободен в своемтворчестве, чем поэт, пишущий все то, что придет ему в голову, но вдействительности являющийся рабом других правил, о которых он не имеет нималейшего представления.

Ограничения же, сознательно вводимые писателями и поэтами в их творчество иблизкие по своему характеру правилам написания классической трагедии или сонета[12], позволяют продемонстрировать не только виртуальные возможности языка, нои виртуозность самого автора, а, следовательно, помогает перейти от наивногоиспользования языка к использованию действительно литературному.

При этом парадокс ограничения заключается в том, что оно отнюдь неограничивает, но, наоборот, пробуждает воображение и позволяет обходить всепрочие ограничения, не относящиеся к языку, и, поэтому, дает дополнительнуюсвободу [10. Стр. 31−32].

Исследователи отмечают, что ограничение имеет, как правило, формально-математическую природу и направлено на материальную форму знака (букву, слог, слово, фразу и т. д.), на который оно воздействует по заранееопределенному алгоритму [4]. Таким образом, ограничение можно определить как"логико-формальную категорию производящую письмо и текст с помощьюпредустановленной системы" [13. Стр. 45]. Подобный подход к созданию произведенияпозволяет некоторым исследователям говорить о гиперконструкции текста [14. Стр.17−18].

Вопрос о том, является ли то или иное ограничение, выбранное автором, произвольным, несомненно, важен с точки зрения перевода, (если ограничениенесет в себе какую-либо смысловую нагрузку, это обязательно следует отразить впереводе). Однако, для того, чтобы ответить на данный вопрос, необходиморассматривать каждого автора отдельно, поскольку даже внутри УЛиПо нет единогомнения по этому поводу [15. Стр. 78−79].

Что касается Р. Кено, он, очевидно, считал ограничение произвольным[16. Стр.20]. Это позволяет исследователям его творчества говорить о том, что подобноеограничение, будучи принципом построения текста, не является при этом носителемформального смысла [4].

Вероятно, одним из наиболее ярких примеров формирования структурыпроизведения посредством формального ограничения можно считать роман «LesFleurs Bleues», написанный Кено в 1965 г. т. е. уже после создания УЛиПо. Хотя"Les Fleurs Bleues" не считаются типичным УЛиПо произведением, структура романаоснована на четком алгоритме: Х = Х' + 175. Роман состоит из 21главы (Числонеслучайное: 21=7×3; цифра 7 — своеобразный знак Кено.): через каждые 4 главыавтор делает своего рода скачок, перепрыгивая 175 лет. Поэтому на протяжениивсего романа один из его героев оказывается сначала в 1264 г., затем в 1439,1614, 1789 и 1964. Даты эти (за исключением первой и последней), разумеется, вводятся автором косвенным образом: упоминание вскользь по ходу диалогаизвестных исторических событий, реалий, свойственных той или иной эпохе, и т. д.Например:

1439 г — восстание дворян и феодалов, в котором принимает участие будущийЛюдовик XI;